Бубновая гильдия - Страница 55

Мошенник замер, почувствовав, что ляпнул что-то не то… Рука эльфа мягко коснулась кинжала, висевшего на поясе. А потом дон Герад толкнул дверь и крикнул в общий зал:

— Мейла!

Через пару мгновений перед ним стояла давешняя орчанка.

— Звали?

— Да, — еще раз улыбнулся бубновый туз. — Мейла, солнышко, извини, что я отрываю тебя от работы. У тебя или твоего брата случайно нет… толкового словаря?

Девушка замерла, удивленно уставившись на эльфа:

— Толкового словаря? Н-нет… А что?

— Да понимаешь… — Дон Герад бросил в сторону Айзана насмешливый взгляд. — Мне тут слово новое сказали — «совесть». А я вот даже не знаю, что оно означает. Ну раз нет, значит, нет… Иди, работай.

Хихикнув, девушка умчалась, а эльф перевел на молодого человека совершенно серьезный взгляд.

— Как вы поняли, это слово мне неизвестно. Как и слово «жалость»… — И он направился к выходу, бросив через плечо: — Кстати, с ее головы не должен упасть ни один волос.

Айзан проводил темного эльфа взглядом и, выругавшись, со злостью ударил кулаком по ни в чем не повинной стене. Та выдержала, а вот рука вспыхнула болью.

— Джальдор ар'кхарда!!! — прошипел юноша, сжимая запястье.

Через пару минут, когда прошла боль и исчерпался запас ругательств (в том числе и оркских), мошенник, подхватив со стола кошелек, вышел из комнаты и направился к стойке.

Молодой орк, судя по чертам лица, брат разносчицы, улыбнулся:

— Что желаете?

Айзан обвел взглядом стену за спиной орка и, испытывая нестерпимое желание напиться, наугад ткнул пальцем в бутылку, оплетенную алым шпагатом. Орк проследил взглядом за его рукой и снова улыбнулся:

— «Кровь вервульфа»? Неплохой выбор…

Неспешно отхлебывая рубиновое вино, Айзан задумался… Итак, что получается. Глава гильдии воров нанимает мошенника для того, чтобы проследить за какой-то девушкой. Можно, конечно, предположить, что она — враг главы гильдии. Да вот только к чему тогда последняя фраза темного эльфа? Значит… она ему чем-то дорога. Два самых вероятных предположения — либо его жена, либо любовница… Жена либо любовница, которую он, возможно, подозревает в измене. Скорее всего, последнее. Нужно быть идиоткой, чтобы связать свою судьбу с главой гильдии воров…

— Джальдор ар'текста!

Орк вскинул глаза на Айзана.

— Вам настолько не понравилось вино?!

Мошенник едва сумел выдавить вымученную улыбку:

— Нет-нет, это я так свои мысли высказываю…

Второе правило мошенника — не ругаться при посторонних, не показывать свои чувства. Юноша хмыкнул. Что-то за последнее время он слишком уж много правил нарушил. Да как тут можно сдержаться, когда тебя заставляют рыться в чужом грязном белье?!

— Сколько с меня? — поинтересовался он, развязывая кошелек, оставленный главой гильдии.

Орк улыбнулся:

— С сегодняшнего дня все в этом заведении для вас — за счет Алрондской гильдии воров…

— Джальдорэ ар'текста ил'кхарда, — мрачно подвел Айзан итог «сегодняшнего дня»…

Минут через пять мошенник наконец загнал злость подальше (ну и вино чуть-чуть помогло) и, отставив недопитый стакан, задумался, что же делать дальше. Вариант с попыткой побега из города отпадал сразу — слишком уж недвусмысленно ему намекнули, что может последовать за этим. Какие еще есть варианты? Начхать на «любезное предложение» дона Герада и вернуть ему деньги… Тем более что плата за эту работу не предполагается. Вся сотня — на расходы. Пожалуй, так и стоит поступить…

Внезапно внимание юноши привлек едва слышный гитарный перебор. Он оглянулся. За дальним столиком сидел, медленно дергая струны, менестрель. Айзан встал и направился к нему. Музыкант тихо запел:

Гитара поет негромко,
Струны души теребя,
О том, как одна незнакомка
Влюбила его в себя…

Она была знатною дамой,
В портшезе плыла над землей…
А у него — лишь гитара
И ни гроша за душой…

Она на балах кружится,
А он, как последний дурак,
Может лишь с горя напиться,
Погибнув в зеленых глазах.

В глазах же ее лишь скука.
Что ж, менестрель, играй,
Гони прочь печаль-старуху,
О плате не забывай.

Две-три монетки медных —
Плата за весь концерт,
За песни его и куплеты.
Медленно гаснет свет…

Мошенник дослушал песню до конца и медленно опустился на свободный стул:

— Привет, Найрид. Неплохая песня…

Менестрель вскинул голову и, отставив гитару, улыбнулся:

— А, привет, Айзан! Может, и неплохая. Да только еще недоделанная. Сгладить шероховатости, убрать длинноты, добавить несколько проигрышей — и будет конфетка…

Некоторое время юноша молча смотрел на него, а потом тихо поинтересовался:

— И кто она?

На мгновение на лице Найрида мелькнуло смущение, но потом он удивленно уставился на Айзана:

— О чем ты говоришь?!

— Не о чем, а о ком, — мягко поправил его шулер. — Кто та девушка, о которой ты пел?

Певец вымученно рассмеялся:

— Да о чем ты говоришь?! Какая девушка, это не более чем художественный вымысел! Нет, конечно, у меня есть правдивые песни, ну там… о взятии ограми крепости Тхаджьер, о Ночи Алого Платка… Но эта — вымысел!

— Вымысел? — хмыкнул мошенник. — Да о твоем стиле «что вижу, то и пою» уже легенды по Алронду ходят!

— Врешь! — обиженно скривился менестрель. — Расскажи хоть одну.

Айзан задумался. Конечно, насчет легенд он преувеличил, но определенная доля правды в его словах была… Наконец он вспомнил старую шутку.